моя работа… Мне нравится закрывать дверь.
Все дружно засмеялись, а по лицу Стефановского пробежала тень.
Вернулся наконец Володя. Посоветовавшись с ним, Оля отправилась к начальнику института, не дожидаясь приезда Каплунова, без которого можно было вполне обойтись.
— Вы не расстраивайтесь, Ольга Николаевна. Успеете еще налетаться. Куда вы спешите? — стал уговаривать он ее.
— Я не спешу, а просто пора — все, кто прибыл, уже летают, только мне не дают. Почему?
— Понимаете, положение у нас сейчас сложное. Никак не выясним, почему бьются испытатели… Вы что — тоже хотите? Надо поберечь себя.
— Не могу я больше ждать. Это ненормальное положение… Я же не новичок в авиации. Меня прислали к вам работать! Ну, разрешите, пожалуйста, я докажу…
Он улыбнулся, подумал немного, глядя на Олю.
— Я вижу, вы женщина непреклонная. Что ж, Ольга Николаевна, я распоряжусь. Только вот волноваться не следует — испытатель должен обладать выдержкой. Раз уж вас прислали, летайте на здоровье! Но поскольку я беру на себя ответственность, давайте с вами договоримся — летать только хорошо! — и он по-отечески строго погрозил ей пальцем.
— Ясно!
Скоро после этого Прошаков подозвал Олю и осторожно, словно чего-то опасался, спросил:
— Приказано включить вас в заявку на полеты. Как, сможете завтра лететь? Вам знаком Як-3?
— Конечно, знаком! Я летала на нем, — не задумываясь ответила Оля, которая знала, что истребитель уже выпускался серийно и последнее время на фронте успешно использовался против вражеской авиации.
— Тогда все в порядке. Начнем с этого самолета.
* * *
Это было днем, после обеда. Небо прояснилось, по-весеннему пригрело солнце, взлетная полоса высохла после короткого быстрого дождя, освежившего воздух, и призывно поблескивала, убегая вдаль. Оле разрешили сделать несколько ознакомительных полетов на новом, но уже облетанном самолете.
Чистенький светлый истребитель послушно ждал, когда придет и сядет в кабину пилот. У самолета прохаживался техник. Увидев Олю, которая шагала прямо к истребителю, он замер на месте, недоверчиво и подозрительно хмыкнул.
— Готов? — спросила Оля и, не услышав ответа, более требовательно повторила: — Самолет готов?
— Готов, — вяло сказал техник.
Сделав вид, что не замечает его настроения, Оля улыбнулась и сама себя подбодрила:
— Отлично!
Очень важно перед полетом сохранить бодрость духа и уверенность в себе — у нее это всегда получалось. Больше того, даже если и были какие-то тревоги, огорчения, неприятности, она немедленно забывала о них, как только усаживалась на свое место в кабине и бралась за ручку управления. Так было и на этот раз.
Надевая парашют, она пока еще продолжала жить земными заботами, от которых сегодня трудно было отрешиться. С непривычной поспешностью застегивала лямки — все казалось, что в последний момент полет отменят.
— Значит, полетите? — спросил неожиданно техник с сомнением и, как показалось Оле, с иронией.
— Полечу! Обязательно полечу!
Тогда он повел головой, усмехнулся и, тронув обеими руками крыло, стал любовно гладить гладкую поверхность, негромко приговаривая:
— Ой, как жаль машину! Совсем новая… Хорошая… До чего жаль!..
Слегка покраснев, Оля промолчала и решительно села в самолет. Сразу почувствовала себя полной хозяйкой, знакомое ощущение подъема и уверенности пришло к ней, как обычно в эту минуту.
Она порулила к старту, где ее уже ждали.
— Напоминаю, Ямщикова — три полета! Выполняйте! — крикнул Прошаков, который заранее дал ей все инструкции, хотя полеты были самыми простыми.
Получив разрешение на взлет, Оля дала газ, и машина побежала по бетонке. Зная, что на нее смотрят, Оля чувствовала себя как на экзамене, но ни чуточки не боялась. Наоборот, летела как птица, вырвавшаяся на волю. Если в первом полете она обращалась с машиной с некоторой осторожностью, изучая ее возможности и особенности, то уже во втором и третьем, убедившись, насколько легок и послушен истребитель, смело, по-фронтовому, взлетала под крутым углом, разогнав самолет у земли, и так же лихо садилась, подводя его совсем низко к земле и лишь в последний момент перед посадкой выпуская шасси. Получалось эффектно, и Оля, довольная собой, подумала, что Прошаков при всем желании не сможет ни к чему придраться.
Когда она села и зарулила на место, техник встретил ее широкой улыбкой на загорелом обветренном лице. Глаза его искрились, он был неузнаваем. Бросившись к самолету, влез на крыло и буквально на руках вынес Олю.
— Ши-кар-но! Ну, спасибо, спасибо!.. Ши-кар-но!
Но не так думал Прошаков и остальные.
— Капитан Ямщикова, что это за посадки? Я спрашиваю — что это за цирк?!
Ничего не понимая, Оля вздернула брови, округлив глаза. Кажется, все было хорошо, даже — отлично! И особенно посадки, которые она умела делать мастерски, без задоринки — словно припечатывала самолет.
— Товарищ подполковник, я же нормально…
— Какое — нормально! Где — нормально?! Чтоб я больше не видел этих фронтовых штучек, ясно? Забудьте напрочь! Вы — испытатель! А значит — везде осторожность, осторожность и еще раз осторожность! Мыслимое ли дело — выпускать шасси у самой земли! А если не выпустится? Если неисправно? Успеете на второй круг? Или, чего доброго, самолет — опытный, второго такого нет?.. Мало ли что может случиться с ним… Лихачество свое бросьте!
— Ясно, товарищ подполковник.
— Вот так.
Успокоившись, он хотел что-то добавить, но сдержался — хвалить после головомойки не следовало, однако Оля поняла, что других замечаний у него нет.
— Еще три полета! — разрешил он и дал дополнительное задание.
* * *
Наконец Оле поручили провести настоящие испытания. Правда, несложные, но требовавшие определенного умения и опыта. Во время контрольно-летных испытаний серийного самолета Як-9 предстояло проверить работу опытных фотоустановок в различных режимах полета. Оля должна была фотографировать с воздуха указанные объекты и участки местности.
Держалась она спокойно и уверенно, стараясь никому не показать своей радости, но все видели — в глазах ее загорелся задорный огонек и бегали бесенята: вот теперь она будет на равных с другими летчиками и пусть только кто-нибудь попробует отнестись к ней иначе. В сущности, задание было простое — строго выдержать каждый режим полета, провести самолет на заданной высоте точно над указанными в плане пунктами, выполнить все необходимые операции по фотографированию…
Ведущий инженер, с которым ей предстояло работать, узнав, что на этот раз испытания будет проводить женщина-летчик, был явно разочарован. Однако в присутствии Оли он ни словом об этом не обмолвился. Очень сухо поздоровался и, стараясь не смотреть ей в глаза, стал монотонно объяснять задание с таким видом, будто его вынудили это делать, но он не сомневается, что говорит впустую. Когда он кончил, Оля, которой теперь уже никто не мог
